- Мир Вам, Родные мне Сестры Духовные!
- С Радостью Искренней Поздравляю Вас и Всех Женщин Родной Нашей Земли с Наступающим Весенним Праздником!
- Пусть Оживают пока ещё дремлющие Силы Природы…
- Пусть из Радости Истинной и в Любви Божественной Про-Светляются Женские Сердца…
- Пусть Музыка Весны Сообщает Миру Скрозь Женские Улыбки Истинный Смысл Земного Жития…
- Предлагаю Вам Стихи Душою Светлой Русской Близкого мне Поэта Эдуарда Асадова…
- Стихи о Таинственной и не всеми Мужчинами (даже нашими!!!) О-Сознаваемой Красе и Божественной Притягательности Истинно-Русских Душою Женщин…
- Стихи о Величии и Мудрости Женской Любви… Любви, коя ТАК ЕСТЕСТВЕННА ДЛЯ ЖЕНСКОГО НАЧАЛА Мира-Здания, но ТАК ДАЛЕКА ОТ МЕНТАЛЬНО-ОЗАБОЧЕННЫХ И ЭГОИЧЕСКИ-ОРИЕНТИРОВАННЫХ МУЖЧИН (к которым, конечно, и себя отношу тоже…).
- «Слово к мужчинам…
У нас сегодня было бы смешно
Решать вопрос о равноправье женщины,
Оно, как говорится, «обеспечено»
И жизнью всей давно подтверждено…
Мы говорим: Жена, Товарищ, Мать.
Мы произносим: Равенство, Свобода,
И все-таки природа есть Природа,
И что-то здесь не надо забывать…
Ведь часто милым сами ж до зари
Мы шепчем: — Зяблик… Звёздочка Родная!
А через год, от силы через три
Все Это тихо, напрочь забываем…
И вот уже Вам просто наплевать,
Что «зяблик» Ваш, окончив день рабочий,
Такие тащит сумки, между прочим.
Каких и слон не смог бы приподнять…
И почему ж Душа у Вас не стынет
И на себя не разбирает Злость,
Когда Вас в дрёму телевизор кинет,
А «звёздочка» утюг в прихожей чинит
Иль в кухне заколачивает гвоздь…
А Матери… Что дарят день-деньской
Нас лаской и заботами своими…
Они не согласятся на Покой,
Но и нельзя ж крутиться им порой
Почти в каком-то тракторном режиме..
Да, никакой их Труд не испугает.
Всё, если надо, смогут и пройдут.
Но нас Это навряд ли возвышает,
И я без колебаний Утверждаю:
Есть ЖЕНСКИЙ ТРУД и есть неженский труд…
Не зря же в Нашем лексиконе есть
Слова или понятие Такое,
Как «Рыцарство», или «Мужская Честь»,
Иль попросту «Достоинство Мужское»…
Нет, ведь не скидка Женщине нужна,
А наша Чуткость в Счастье и Кручине.
И если нету Рыцарства в мужчине,
То, значит, просто грош ему цена…
И ПОТОМУ К МУЖЧИНАМ ОБРАЩАЮ ЭТУ РЕЧЬ:
ДАВАЙТЕ БУДЕМ ЖЕНЩИНУ БЕРЕЧЬ!!!
Вьюга метёт неровно,
Бьёт снегом в глаза и рот,
И хочет она Петровну
С обрыва швырнуть на лёд.
А та, лишь чуть-чуть сутулясь
И щёки закрыв платком,
Шагает, упрямо щурясь,
За рослым проводником.
Порой он басит нескладно:
— Прости уж… что так вот… в ночь.,
Она улыбается: — Ладно!
Кто будет-то, сын иль дочь?
А утром придет обратно
И скажет хозяйке: — Ну,
Пацан! Да такой занятный,
Почти шестьдесят в длину.
Поест и, не кончив слова,
Устало сомкнет глаза…
И кажется, что готова
До завтра проспать! Но снова
Под окнами голоса…
Охотник ли смят медведем,
Рыбак ли попал в беду,
Болезнь ли подкралась к детям:
— Петровна, Родная, едем!
— Сейчас я… Иду, иду!..
«Петровнушкой» да «Петровной»
Не месяц, не первый год
Застенчиво и любовно
Зовёт её тут Народ…
Хоть, надо сказать, Петровне
Нету и сорока,
Ей даже не тридцать ровно,
Ей двадцать седьмой пока…
В решительную минуту
Нервы не подвели,
Когда раздавали маршруты, —
Прямо из института
Шагнула на край Земли.
А было несладко? Было!
Да так, что раз поутру
Поплакала и решила:
— Не выдержу, удеру!
А через час от дома,
Забыв про хандру и страх,
Летела уже в санях
Сквозь посвист пурги к больному…
И всё-таки было, было
Одно непростое «но».
Всё Горе в том, что Любила
Преданно и давно…
И надо ж вот так, как дуре,
Жить с вечной Мечтой в груди:
Он где-то в аспирантуре,
А ты не забудь и жди…
Но, видно, не ради смеха
Тот Свет для нее светил.
Он все-таки к ней приехал.
Не выдержал и приехал,
Как видно, и сам любил…
Рассветы всЁ лето плыли
Пожарами вдоль реки…
Они превосходно жили
И в сЁлах людей лечили
В два сердца, в четыре руки.
Но дятел в свой маленький молот
Стучит уж: готовь закрома,
Тайга — это вам не город,
Скоро пурга и холод —
Северная зима…
И парень к осени словно
Чуточку заскучал,
Потом захандрил, безусловно,
Печально смотрел на Петровну,
Посвистывал и молчал…
Полный дальних проектов,
Спорил с ней. Приводил
Сотни разных моментов,
Тысячи аргументов.
И всё же смог, убедил…
Сосны слезой гудели,
Ныли тоской провода:
Что же Ты, в самом деле?!
Куда ты, куда, куда?
А люди не причитали.
Красив, но суров их край…
Люди, они понимали:
Тайга — не столичный рай…
Они лишь стояли безмолвно
На холоде битый час,
Ты не гляди, Петровна,
Им только в глаза сейчас…
Они ведь не осуждают!
И, Благодарны т\Тебе,
Они Тебя провожают
К новой Твоей Судьбе.
А грусть? Ну. так Ты ведь знаешь,
Тебе-то легко понять:
Когда Душой прирастаешь,
Это непросто — рвать…
От дома и до машины
Сорок шагов всего.
Спеши же по тропке мимо,
Не глядя ни на кого…
Чтоб вдруг не заныло Сердце
И чтоб от прощальных слов
Не дрогнуть, не разреветься…
— Ты скоро ли? Я готов!
Ну, вот они все у хаты,
Сколько же их пришло:
Охотники и ребята,
Косцы, трактористы, девчата,
Да тут не одно село…
Как труден шаг на крыльцо…
В горле сушь, как от жажды.
Ведь каждого, каждого, каждого
Не просто знала в лицо…
Помнишь, как восемь суток
Сидела возле Степана —
Взгляд по-бредовому Жуток,
Предплечье — сплошная рана.
Поднял в тайге медведя…
Сепсис. Синеет рука…
В город везти — не доедет.
А рана в два кулака…
Как только не спасовала? —
Сама бы сказать не смогла.
Но только взялась. Сшивала,
Колола и бинтовала,
И ведь не сдалась. Спасла!
После профессор долго
Крутил его и вздыхал.
— Ну, милая Комсомолка,
Просто не ожидал!
Помнишь доярку Зину,
Тяжкий ее плеврит?
Вон она у рябины,
Плачет сейчас и молчит.
А комбайнёр Серёга?
Рука в барабане… Шок…
Ты с ним провозилась много.
Но жив! И работать смог!
А дети? Ну, разве мало
За них довелось страдать?
Этих Ты принимала,
Других от хвороб спасала,
И всем как вторая мать…
Глаза тоскуют безмолвно…
Фразы: — Счастливый путь!..
Аннушка! Анна Петровна!
Будь Счастлива! Не забудь…
Сорок шагов к машине…
Сорок шагов всего!
А сердце горит и стынет,
Бьется, как вихрь в лощине,
И не сдержать его!
Сорок всего-то ровно…
И город в огнях впереди…
Ну. что же Ты встала, Петровна?
Иди же, скорей иди!
Дорожный билет в кармане
Жжёт, словно уголь, грудь.
Все как в сплошном тумане…
Ни двинуться, ни шагнуть.
И, будто нарочно, Ленка —
Дочь Зины, смешной попугай,
Вдруг, побелев как стенка,
Прижалась с плачем к коленкам:
«Не надо! Не уезжай!»
Петровна, еще немного…
Он у машины. Ждёт…
Совсем немного вперед,
И вдаль полетит дорога…
«Бегу, как от злой Напасти,
От Жизни. Куда, зачем?
А может, именно Это Есть Счастье —
Быть Близкой и Нужной Всем?!
Так что же, выходит, мало.
От лучших Друзей, от Родных бегу…»
Вдруг села на тюк устало
И глухо-глухо сказала:
— Не еду я… Не могу!..
Не еду, не уезжаю! —
И, подавляя дрожь,
Шагнула к нему: — Я знаю,
Ты Добрый, Ты Всё поймёшь!
Прости меня… Не упрямься…
Прошу… Ну, почти Молю —
При Всех вот прошу: останься!
Я очень Тебя Люблю!
И будто прорвало реку:
Разом во весь свой пыл
К приезжему человеку
Кинулись Все, кто был…
Заговорили хором —
Грусть как рукой смело, —
Каким будет очень скоро
Вот это у них Село…
Какая будет больница
И сколько новых домов,
И Телецентр к нам подключится…
А воздух? Такой в столице
Не купишь за будь здоров!
Тот даже заколебался:
— Ой, хитрые Вы, Друзья! —
Хмурился, улыбался
И вроде почти остался.
Но после вздохнул: — Нельзя…
И тихо Петровне: — Слушай,
Так не решают вопрос.
Очнись. Не мотай мне Душу!
Ведь Ты это не всерьёз?!
Романтика. Понимаю…
Я тоже не вобла. Но
Всё Это… Я не знаю,
Даже и не смешно!
И там, там ведь тоже Дело.—
И взглядом ищет ответ.
Петровна, белее мела,
Прямо в глаза посмотрела:
— Нет! — И еще раз: — Нет!..
Он тоже взглянул в упор
И тоже жёстко и хмуро:
— Хорошая Ты, но Дура…
И кончили разговор!
Как же Ты устояла?
И как поборола печаль?..
Машина давно умчала,
А Ты всё стояла, стояла,
Глядя куда-то вдаль…
Потом повернулась: — Будет! —
Смахнула слезинки с глаз
И улыбнулась людям:
— Ну, Здравствуйте ещё раз!
Забыть ли тебе, Петровна,
Глаза, что Тебя Любя
(В чём виноваты словно…),
Радостно и смущённо
Смотревшие на Тебя?!
Все вдруг зашумели вновь:
— Постой-ка, ну, как же? Как ты?
Выходит, что из-за нас Ты
Сломала свою Любовь?!
— Не бойтесь. Мне не в чем каяться.
Это не ложный след.
Любовь же так не Ломается.
Она или Есть, или Нет!
В глазах ни Тоски, ни Смеха.
Лишь Сердце щемит в груди:
«У-ехал, у-ехал, у-ехал…
И что ещё впереди?!»
Что будет? А То и будет!
Твердо к дому пошла.
Но люди… Ведь что за люди!
Сколько же в них Тепла…
В знак ласки и уваженья
Они у её крыльца,
Застывшую от волненья,
Растрогали до конца,
Когда, от смущенья бурый,
Лесник — Седой Человек —
Большую медвежью шкуру
Рывком постелил на снег.
Жар в щёки! А Сердце словно
Сразу зашлось в груди!..
Шкуру расправил ровно:
— Спасибо за Всё, Петровна,
Шагни вот теперь… Входи…
Слов уже не осталось…
Взглянула на миг кругом,
Шагнула, вбежала в дом
И в первый раз разрыдалась…
II
На улице так темно,
Что в метре не видно зданья.
Только пришла с собранья,
А на столе — Письмо!
Вот оно! Первый аист!
С чем только Ты заглянул?
Села, не раздеваясь,
Скинув платок на стул.
Кто он — этот листочек:
Белый иль чёрный флаг?
Прыгают нитки строчек…
Что Ты? Нельзя же так!
«…У Вас там ещё Морозы,
А здесь уже тает снег.
Все в почках стоят берёзы
В парках и возле рек.
У нас было Всё, Анюта,
Дни Радости и Тоски,
Мне кажется почему-то,
Что оба мы Чудаки…
Нет, Ты виновата тоже:
Решила, и Всё! Конец!
Нельзя же вот так. А всё же
В чём-то Ты — Молодец!
В Тебе есть какая-то Сила.
И хоть я далёк от Драм,
Но в чём-то Ты Победила…
А в чём — не пойму и сам…
Скажу: мне не слишком нравится
Жить Так вот, себя закопав.
Что-то во мне ломается,
А что-то кричит: «Ты Прав!»
Я там же. Веду заочный…
Поздравь меня — Кандидат!
Эх, как же я был бы рад…
Да нет, Ты сидишь там прочно!
Скажу ещё ко Всему,
Что просто безбожно скучаю,
Но как поступить, не знаю
И мучаюсь потому…»
III
Белым костром метели
Все скрыло и замело,
Сосны платки надели,
В платьицах белых ели,
Все что ни есть — Бело…
К ночи Мороз крепчает,
Лыжи как жесть звенят,
Ветер слезу выжимает
И шубку, беля, крахмалит,
Словно врачебный халат.
Ночь пала почти мгновенно,
Синею стала ель,
Синими — кедров стены,
Кругом голубые тени
И голубая метель…
Крепчает пурга и в злобе
Кричит ей:. «Остановись!
Покуда цела — вернись,
Не то застужу в сугробе!»
Э, что там пурга-старуха!
И время ли спорить с ней?!
Сердце стучится глухо:
«Петровна, скорей, скорей!»
Лёд на реке ещё тонок,
Пускай! Все равно — на лёд!
На прииске ждёт ребёнок,
Он болен. Он очень ждёт!
Романтика? Подвиг? Бросьте!
Фразы — сплошной пустяк!
Здесь Так рассуждают гости,
А Те, Кто живут, — не Так…
Здесь Трудность не ради шуток,
Не веришь, так убедись.
Романтика — не поступок,
Романтика — это Жизнь…
Бороться, Успеть, Дойти
И Все одолеть напасти
(Без всякой Фразы, учти),
Чтоб Жизнь Человеку Спасти, —
Великое это Счастье…
IV
Месяц седую бороду
Выгнул в ночи, как мост,
Звёзды висят над городом,
Тысячи ярких Звёзд…
Сосульки падают в лужицы,
Город уснул. Темно.
Ветер кружится, кружится,
Ветер стучит в окно.
Туда, где за шторой тихою
Один Человек не спит,
Молча сидит за книгою
И сигаретой дымит.
К окошку шагнул. Откинул
Зелёную канитель.
Как клавиши ледяные,
Позванивает капель.
Ветер поёт и кружит,
Сначала едва-едва,
Потом, все преграды руша,
Гудит будто прямо в Душу,
А в ветре звучат слова:
«Трудно Тебе и Сложно…
Я к вешним Твоим ночам
Примчал из Глуши таёжной,
Откуда — Ты знаешь сам…
Да что говорить откуда!
Ты понял небось и так.
Хочешь увидеть Чудо?
Смотри же во тьму, чудак!
Видишь, дома исчезают,
Скрываются фонари,
Они растворяются, тают…
Ты дальше, вперёд смотри…
Видишь: тайга в метели
Плывёт из белёсой тьмы,
Тут нет никакой капели,
Здесь полная власть Зимы…
Крутятся вихри юрко…
А вот… В карусельной мгле
Крохотная фигурка
Движется по Земле.
Без всякой лыжни, сквозь ели,
Сквозь режущий колкий снег
Она под Шабаш Метели
Упрямо движется к Цели:
Туда, где в Беде Человек…
Сквозь полночь и холод жгучий,
Сквозь мглистый гудящий Вал
Сощурься… Взгляни получше!
Узнал Ты Её? Узнал?
Узнал Ты Её Такую,
Какую видел не раз:
Добрую, Озорную
И вовсе ничуть не стальную,
С мягкою синью глаз…
Веки зажмурь и строго,
Какая б ни шла борьба,
Скажи, помолчав немного,
Это ли не Дорога?
И это ли не Судьба?
Сейчас Вам обоим больно.
И может, пора сказать,
Что думать уже довольно,
Что время уже Решать?!
Снова город за стёклами.
В город идет апрель,
Снова пальцами звонкими
По клавишам бьет капель…
Нелепых сомнений Ноша
К Тебе ли, чудак, идёт?
Вернись к ней с последней порошей,
Вернись, если Ты Хороший…
Она Тебя очень Ждёт…».
- Ты Прекрасная, Нежная Женщина…
- «Ты Прекрасная, Нежная Женщина,
Но бываешь сильнее Мужчин.
Тот, кому Ты Судьбой обещана,
На всю жизнь для Тебя Один…
- Он найдёт Тебя, неповторимую,
Или, может, уже нашёл.
На руках унесет любимую,
В мир, где будет вдвоём Хорошо.
- Ты Сильна Красотой и Женственна
И лежит Твой Путь далеко.
Но я знаю, моя Божественная,
Как бывает Тебе нелегко.
- Тают льдинки обид колючие
От улыбки и нежных слов.
Лишь бы не было в жизни случая,
Когда милый предать готов…
- Назначеньем своим Высокая,
Дочь, Подруга, Невеста, Жена,
Невозможно постичь Это многое,
Где разгадка порой не нужна.
- А нужны глаз озёра чистые
И Твой Добрый и Светлый Смех.
Я смирюсь, покорюсь… Я Выстою,
Перед Тайной Улыбок Твоих…».
Эдуард Асадов.
- И ещё Дарую Вам, Родные, именно Сейчас Так Уместные и Так Важные (в моем Мира-Понимании…) Песни…
- Песни Весеннего Пробуждения и Радостного Душевного Про-Светления…
- Песни Нашей Вечно Юной Романтической Мечтательности… Песни Смыслом Бытия наполненные…
- Пусть оживляют Нас в Пути Реальном их Слова, и их Музыка не только в Сей Праздник, но и в Будни, в Пасмурное Наше Время...
- «Лучшие Песни из Фильмов 50-х — 60-х годов…»
- Добрых Вам, Праздничных и Последующих Встреч, и Обновлённого Весеннего Само-Познания…
- С Земным Поклоном и Любовью, Валерий Ядринкин.
- Да будет Свет в Нашем Мире! УРА!
